 | Владислав Дорофеев, руководитель бюро Русфонда в Москве и Московской области |
Надеть юбку, улыбнуться, поехать на прогулку – казалось бы, обычные вещи. Но больше двух лет Лера Мигунова могла о них только мечтать: все это время она провела в кровати, в повязках, забываясь от боли в медикаментозном сне. В конце августа 2015 года 15-летняя Лера упала с моста на железнодорожные пути, задела высоковольтные провода и получила сильнейший удар током. В результате – ожог 65% поверхности тела, разрыв селезенки, внутрибрюшное кровотечение, ушиб головного мозга, множественные переломы. Такие повреждения считаются несовместимыми с жизнью. Но Лера оказалась бойцом. И ей повезло с врачами: они спасли девочку, используя методику лечения тяжелых ожоговых больных, разработанную в московской Детской городской клинической больнице (ДГКБ) №9 имени Г.Н. Сперанского. А читатели Русфонда собрали средства на необходимые препараты, перевязочные материалы и лечебное питание.
После трагедии на мосту девочке зашили селезенку, остановили кровотечение в брюшной полости, залечили переломы, а вот справиться с последствиями ожогов никак не получалось. Поврежденная кожа не заживала, тело превратилось в сплошную рану. Девочка постоянно была на сильнейших обезболивающих.
– Лера оказалась в нашей больнице случайно, – вспоминает Евгений Рыжов, заместитель главного врача по хирургии ДГКБ №9. – Осенью 2016 года я был на медицинской конференции в Казани и посетил Детскую республиканскую клиническую больницу (ДРКБ) по договоренности с коллегами. Зная, что мы специализируемся на лечении тяжелых ожоговых больных, они попросили проконсультировать пациентку, которая уже давно находилась у них. Одного взгляда оказалась достаточно, чтобы понять: если мы не заберем девочку к себе, она погибнет. Других вариантов не было.
Я рассчитывал на опыт докторов нашей больницы, был готов использовать самые современные технологии: специальную кровать для ожоговых больных типа «Клинитрон», особые перевязочные материалы, клеточные технологии (включая пересадку клеток кожи), лечебное питание – Лера не могла есть обычную пищу, ее кормили через зонд. Выйдя из палаты, Евгений позвонил нам в Москву, спросил, поможет ли Русфонд. Дело в том, что все эти современные технологии бюджетным финансированием не покрываются. Точнее, усредненные тарифы обязательного медицинского страхования и госквоты на высокотехнологичную медицинскую помощь не рассчитаны на таких тяжелейших пациентов. Можно полагаться только на помощь благотворительных фондов.
С тех пор мы дважды собирали средства на лечение Леры, наши читатели пожертвовали 2 528 446 руб.
– Без вашей помощи мы бы точно не справились, – говорит доктор Рыжов. – Мы победили сепсис, восстановили кожный покров, залечили раны, наладили питание ребенка.
Но дело, конечно, не только в технических средствах и деньгах. Дело еще в умениях, знаниях и навыках врачей ДГКБ №9 – в опыте, ценность и значение которого как раз в тех деталях, о которых говорит доктор Рыжов:
– Это умение использовать необходимые инструменты и препараты; знать, когда применить обычный скальпель, а когда – гидрохирургический аппарат Versajet; с какой частотой делать перевязки и какой материал для повязки выбрать; когда можно пересаживать клетки кожи, а когда еще рано; в конце концов, где взять донорские поверхности на теле для аутотрансплантации.
Факт остается фактом: кожу буквально перекроили, но Леру спасли. Она вернулась в Казань и уже дистанционно закончила восьмой класс, в который не смогла пойти той осенью 2015 года.
Сейчас нет смысла задаваться вопросом, что произошло бы, если бы московский доктор Рыжов не оказался в тот день в Казани и в палате Леры. Зато есть смысл разобраться, отчего в стране не работает медицинская вертикаль, которая предполагает не только одни и те же критерии и требования, но и тотальную информированность, сотрудничество и открытость, которые превратили бы здравоохранение в единую отрасль. Потому что спасение Леры – это скорее свидетельство доброй воли, инициативы и кооперации конкретных врачей из Казани и Москвы. Но не системы.
Сейчас Лера опять в ДГКБ №9. Раньше речь шла о спасении жизни, теперь – о восстановительном лечении. Мы вновь собираем пожертвования на ее лечение, на этот раз 113 925 руб.
– Да, мы справились с острой ситуацией, но впереди еще много работы, – рассказывает Евгений Рыжов. – Сейчас речь идет об улучшении качества жизни Леры и ее перспективах на будущее. https://www.rusfond.ru/
