Медсестра скорой помощи откровенно рассказала АиФ.ru о часах без сна, низкой зарплате и нападениях на вызовах.
Уже год Александра (имя изменено) работает медсестрой на подстанции скорой медицинской помощи в Хабаровске. За это время она приняла больше тысячи вызовов и спасла немало жизней. Маленькая и хрупкая на вид девушка носит форму на пять (!) размеров больше своего и тяжёлые носилки с пациентами. Куда только её ни заносила служба: и на разборки бандитов в бараки, и в элитные квартиры к беременным. О своих рабочих буднях и пациентах она рассказала в откровенном интервью АиФ.ru.
Часто ездим «спасать» от остеохондроза. Этим «скорая» не должна заниматься, но всем, разумеется, наплевать. У человека ноет в области сердца, и он вызывает нас, потому что уверен, что у него инфаркт. На самом же деле, если что-то с сердцем случилось, то болеть будет не оно само, а область за грудиной, плечо, лопатка, подложечка. А болями в сердце проявляет себя либо остеохондроз, либо межрёберная невралгия. Мы начинаем объяснять это людям, а они продолжают говорить, что умирают, и настаивают на ЭКГ. Но в такой ситуации мы кардиограмму не снимаем, максимум, что делаем, — вкалываем обезболивающее и предлагаем вызвать терапевта из поликлиники, чтобы тот назначил лечение.
А вот ещё причина, почему новых кадров ждать не стоит. Сейчас ввели такое правило: после шестого курса все студенты-медики выходят из вузов участковыми терапевтами. Они не имеют права становиться врачами скорой помощи. Для этого им нужно ещё два года отучиться в ординатуре. Чему ещё обучаться-то? Только если вводить подготовку, как у космонавтов: тренировать, обливать ледяной водой на холоде, не давать спать и не кормить, чтоб привыкали.
Уже год Александра (имя изменено) работает медсестрой на подстанции скорой медицинской помощи в Хабаровске. За это время она приняла больше тысячи вызовов и спасла немало жизней. Маленькая и хрупкая на вид девушка носит форму на пять (!) размеров больше своего и тяжёлые носилки с пациентами. Куда только её ни заносила служба: и на разборки бандитов в бараки, и в элитные квартиры к беременным. О своих рабочих буднях и пациентах она рассказала в откровенном интервью АиФ.ru.С вызова на вызов
Стандартная смена врачей и фельдшеров скорой помощи длится 24 часа. Чтобы получить ставку, нужно работать сутки через трое. Однако у нас все трудятся сверх нормы, потому что хотят иметь нормальную зарплату. Например, фельдшер, работающий на две ставки (примерно 12 суток в месяц) или попросту живущий на подстанции, получает от 42 до 45 тысяч. Как раз хватает на то, чтобы купить успокоительные и забыться. Ещё в бригады входят медсёстры и медбратья. В основном это студенты медицинских вузов. Они трудятся чуть меньше: сутки в выходные и по 15 часов (с 17:00 до 8:00) в будни.
На нашей подстанции в лучшем случае действует пять бригад. Одна реанимационная, которая выезжает на экстренные вызовы, три линейных (обслуживающих всё подряд) и одна детская. Но она есть не всегда, потому что педиатр один, и если у него выходной, то и работать некому. В «скорой» постоянная нехватка кадров, особенно врачей. Их у нас всего пять человек. Помимо педиатра, есть ещё терапевт, два кардиолога и реаниматолог. Остальные фельдшера. Они зачастую работают первыми номерами, а вторыми — студенты-медики. Правда, в будни студентам не всегда удаётся совмещать учёбу и работу, поэтому часть времени их напарники ездят на вызовы в одиночку. Но на это приходится идти, потому что желающих «пахать» на «скорой» не так много.
Сейчас на подстанции творится какой-то дурдом. Многие сотрудники ушли в августе в отпуск, поэтому работать остались лишь две линейные бригады и одна реанимационная. Им приходится мотаться с вызова на вызов. Принятая норма вызовов за сутки, когда врач ещё более-менее жив, — это 12-14 выездов. Но зимой нам случалось обслуживать и по 33 обращения. Иногда возникали простои, людям приходилось ждать «скорую», но недолго, минут на 15 дольше обычного. По правилам мы должны ехать максимум 20 минут, да и район обслуживания небольшой, так что успеваем.
«Популярные» болезни
Самые «популярные» вызовы — давление и температура. Ещё обращаются с кишечным отравлением, подозрением на аппендицит и травмами. Травмпункт — вообще «любимое» место наших поездок. Нередко бывает и такое, что люди звонят диспетчеру, ничего не объясняют, а просто говорят, что им плохо. И тогда начинаем ломать голову над тем, какую бригаду отправлять: линейную или реанимационную.
Нас обожают бабушки вызывать, на давление жаловаться. Хотя они зачастую сами виноваты в том, что оно подскочило. Не следят за своим весом, питанием, а ещё любят солёненькое съесть, хотя прекрасно знают, что этого нельзя делать. Пропускают приём лекарств, не контролируют режим и «пашут» летом на своих дачах на солнцепёке. Конечно, у них потом давление под 200. И тогда бабульки звонят нам, орут, что у них инсульт или инфаркт, а потом опять выходят спины гнуть на любимые грядки.
Когда вызывать «скорую»?
Кстати говоря, существует список-регламент, в котором значится, на какие вызовы должна реагировать скорая помощь, а на какие — нет. Но либо население не знает о его существовании, либо ему просто плевать. С документом можно ознакомиться в интернете. В нём, например, говорится, что на вызов «с температурой» мы должны прибыть только в том случае, если кроме неё есть рвота, судороги или сыпь. Что-нибудь одно обязательно. На деле же часто получается, что приезжаешь, а там 37,3, кашель и насморк. Что в таком случае люди хотят от «скорой» — непонятно. Мы же экстренная помощь и не имеем права назначать лечение, этим должны заниматься врачи в поликлинике. А люди говорят: «Вы что, зря приехали? Выпишите что-нибудь». И, если так не делаешь, они потом жалобы строчат. Так что иногда приходится лекарства назначать, рекомендации давать. Хорошо, если это делает врач. Не хотелось бы плохо отзываться о фельдшерах, но по своим познаниям в препаратах и лекарствах они сильно отличаются от врачей. Зато они очень хорошо работают руками: ставят катетеры, капельницы, колют, делают перевязки и промывают желудок.
Есть у нас одна женщина-фельдшер, которая, если честно, умом не блещет. Препараты путает, ничего не знает, советы древние даёт. Как-то раз она в составе линейной бригады приехала на вызов «боль в желудке». Не разобравшись, уколола больной две ампулы кеторола, что делать было категорически нельзя, так как у неё была язва. А препарат спровоцировал кровотечение. Всё, через два часа в эту же квартиру вызвали реанимационную бригаду (в тот день я на ней работала). Пришли, а девушку уже вовсю полощет кровью. Мы её быстро укололи и отвезли в больницу. А произошло всё из-за халатности предыдущей бригады.
«Тяжело не очерстветь»
Очень часто «лечим» бомжей, потому что в «скорую» поступает множество звонков от доброжелателей, которые находят пьяных бездомных под забором, а потом сообщают нам, чтобы их забрали и спасли. А кто ещё приедет в любую дыру и вытащит их из канавы? Да только мы! Когда я только начала работать, был такой случай: отправилась на вызов с очень хорошим врачом, ещё советской закалки. Это была женщина лет 60, которая большую часть своей жизни проработала на «скорой». На улице стояла зима, мы подъехали к какой-то лавочке, на которой сидел подвыпивший бомж и жаловался на боль в руке. Так эта женщина завела его в машину погреться, вколола обезболивающее, угостила булочкой и спросила, где он живёт. Мы его прямо до гаражей, где он ночует, и довезли, потому что на улице было дико холодно, а мужчина очень легко одет. Меня это, помню, так поразило, что спустя столько лет работы у врача осталось доброе сердце. Да с таких людей пример нужно брать и памятники им ставить!
Тяжело с нашей профессией не очерстветь. А всё потому, что вызывают обычно ненормальные люди. Их процентов 90. Я скажу так: адекватные сидят дома и тихонечко умирают, потому что стесняются вызвать «скорую». Грубо, но правда.
Однажды зимой в три часа ночи я с фельдшером Серёжей приехала на вызов «боль в ухе». Домофон оказался нерабочим, а на улице нас никто не встречал. Пришлось стоять у подъезда на морозе, ждать, пока диспетчер дозвонится до больной, чтобы та спустилась за нами. Через 15 минут из двери вывалилось пьяное тело и начало крыть нас матами: «Какого ... вы так долго и почему сами не открыли». Хотя приехали мы быстро, а ключа у нас, понятное дело, не могло быть. Зашли к ней в квартиру, где сидел пьяный сожитель. Уже в комнате баба начала орать, как у неё болит ухо и как она нас ненавидит. Не прекращая воплей, она накинулась на Серёжу, который, кстати говоря, был раза в два меньше неё, и начала его трясти со словами: «Почему у вас костюм синего цвета? Врачи только в белых халатах ходят». Ему удалось вырваться. Но концерт на этом не закончился. Когда мы попросили женщину заполнить документы на вызов, она начала в нас ими швыряться. В общем, еле ноги оттуда унесли.
Хорошо, что тогда с мужчиной работала. В другой раз я попала в смену с девушкой-врачом, ей всего 28 лет. Мы приехали на вызов в какой-то барак, где в драке убили человека. Пока она осматривала тело, ко мне подошёл мужик-уголовник и сказал: «Столько золота на себе носить опасно. Если бы вы не были сотрудником скорой помощи, я бы быстро все ваши цацки поснимал».
Нам очень часто хамят и пристают. За смену обязательно будет вызов, на котором грязью обольют. Конечно, фельдшера иногда шутят: «Этого козла бы сейчас ящиком по голове огреть». Но, понятное дело, никто и ничем людей оглушать не будет. Во-первых, пациент всегда прав, во-вторых, мы и так постоянно таскаем с собой тяжёлый медицинский ящик да кардиограф, а ещё что-то для обороны носить... Нет, просто полагаемся на судьбу и удачу.
А вот обратный случай. Как-то в 6:00 на подстанцию пришёл школьный учитель ОБЖ. Извинился за то, что потревожил, и вежливо попросил померить давление, так как плохо себя чувствует. Я измеряю, а у него 220. Сам весь такой липкий, холодный. В общем, у человека случился инфаркт. А из-за своей скромности он постеснялся вызвать «скорую» вечером и промучился до самого утра. Я ему сделала ЭКГ, дала необходимые препараты и отправила в больницу. А вот не явился бы вовремя, тогда бы дома умер.
«Нелюбимый контингент»
Самый мой нелюбимый контингент, наверное, — беременные женщины. Они думают, что «скорая» — такси, которое для того и существует, чтобы в роддом доставлять. И так много вызовов, а тут ещё этих подвезти нужно. Я понимаю, если женщина живёт где-то очень далеко или не имеет денег на транспорт, но чаще всего нас вызывают дамы, прописанные в элитных домах с высоченным забором и охраной. Заходишь в их трёхкомнатные хоромы, а рядом с роженицей как ни в чём не бывало сидит муж, у которого внизу в гараже стоит машина, а то и две. Неужели сам отвезти не может? Конечно, здесь я говорю о беременных, чьи роды должны начаться в срок и пройти без отягощений, кто может сам прекрасно добраться до больницы без нашей несчастной «скорой».
Ещё часто бывает так, что люди видят у себя под окнами машину скорой помощи и думают: «Пока здесь, пусть меня тоже посмотрят, температуру, давление померяют, а то вдруг мне плохо». И звонят диспетчеру. У нас не раз такое было, когда только отъезжали от дома, как поступал вызов из него же, может, даже из соседней квартиры.
Это ваша работа!
Часто слышу от людей такую фразу: «Не спать всю ночь — это ваша работа». Как плевок в душу. Они же не представляют, о чём говорят. Вчера я заступила на смену в пять вечера. В 20:00 у нас пересменка водителей. Предполагается, что за это время (15-20 минут) бригада должна ужинать. На деле же произошло следующее: в 20:05 получили вызов и срочно на него поехали. В следующий раз мы оказались на подстанции лишь в 12 ночи. И то, только сходили в туалет, как нас опять вызвали. Так промотались до пяти утра. Потом было примерно полтора часа отдыха, но сон не шёл, потому что слишком много тяжёлых обращений обслужили. И мы опять выехали... И кто-то ещё смеет говорить «ваша работа»? Прихожу домой уставшая как собака. Падаю на диван, принимаю снотворное, чтобы ни о чём плохом не думать, не переваривать произошедшее за смену, и лежу так целые сутки. У нас все забываются, как могут. Кто-то успокоительные принимает, кто-то в выходные выпивает, а курящие за смену по две пачки опустошают.
Как часто шутит мой любимый человек, самое сложное на такой работе — это выжить. И это правда, особенно на сутках, когда ты не спишь, практически не ешь и изредка посещаешь туалет. Есть фельдшера, которые прямо на вызовах в квартирах в уборную просятся. У меня ещё свои дополнительные сложности, связанные с комплекцией. Так как я маленького роста, а с этой работой ещё похудела до 40 размера, часто возникают сложности с транспортировкой больных: тяжело их носить. А ещё во дворах, куда мы приезжаем, часто всё заставлено машинами. Когда «скорая» пытается припарковаться, какой-нибудь урод из соседнего автомобиля обязательно орёт: «Зачем вы свою тачку сюда ставите?» А мы что, должны оставлять машину в соседнем дворе и переть на своём горбу всё оборудование, а потом ещё и человека?
Да и с рабочей одеждой смешная ситуация вышла: для меня нашлась форма только 50 размера.
Всё не зря!
Я считаю, что на скорой помощи в России держится всё первичное звено медицины. Но скоро держаться будет не на чем, потому что врачи советской закалки уже уходят на пенсию, а молодые специалисты сильно не рвутся занимать их места. К нам приходят педиатры после института, выдерживают буквально четыре месяца, а потом увольняются. Остаются только те, у кого безысходность: фельдшера. Им лучшей работы всё равно не найти.
Но сколько бы ни было плохого на работе, всё равно получаешь моральное удовлетворение от помощи людям. Хоть они этого и не ценят, но ты знаешь, что старался, как мог, когда сбивал им давление и назначал лечение. И что всё не зря.http://www.aif.ru/
