Социум
| |
| Убежище для бездомных | |
С человеком может случиться разное, не всегда хорошее. Бывает, что человек делает глупости, много пьёт и в один день обнаруживает себя не на продавленном собственном диване, а на улице. Или человек разводится с мужем и вдруг выясняет, что большой красивый дом ему не принадлежит ни на один процент, потому что есть хорошие юристы. Или человека в шею гонят родные взрослые дети, потому что ну, сколько можно всем шестерым жить в одной «хрущёвке»?
 Всякое, повторим, может случиться. И вот это всякое уже с кем-то случилось. Человек оказался на улице, ботинки загадочным образом пропали, а уже осень, и без ботинок ему совсем не хорошо. Надо хоть какие-то бумаги намотать на ноги, думает человек и в поисках шарит глазами вокруг. И вдруг натыкается на объявление на столбе. Для оборачивания ног оно не пойдет, зато обещает тепло, еду и разрешает курить на территории социальной гостиницы. И указан адрес — улица Малахитовая, 8.
Другое дело, что редкая птица знакома с этой улицей. Мы с навигатором в автомобиле и то немного поплутали, разворачиваясь в тупиках с видами на реку Самару. Искали какое-нибудь старое здание с узкими окнами, заклеенными газетами, полевую кухню, запах вареной капусты — как образ социального дна, последнего прибежища для бездомных.
Но на улице Малахитовой под номером 8 за добротным кирпичным забором скрывался совсем другой образ — веселенький красно-белый коттедж. На фасаде кондиционер, тарелка спутниковой антенны, система видеонаблюдения, звонок домофона. Отвечает молодой женский голос, калитка открывается, и по дорожке, выложенной плитами, мы идем по обширному участку. На клумбах мерзнут осенние цветы. Мужчина с перевязанной ногой и некоторой недостачей зубов, но кристально трезвый, говорит, что старшего сейчас нет, но скоро приедет. Приглашает пройти.
Прихожая королевских размеров содержит такой же просторный шкаф-купе. В таком шкафу можно организовать трехкомнатную квартиру, еще и с балкончиком. На сбитой из лакированных досок лавке многие одежды, под нею – ряды обуви. Картинка в рамочке с надписью: «Господи, благослови всех входящих в этот дом. Окрыли всех, кто выходит из него. И дай мир навеки всем, кто в нем остается».
Входим в этот дом. Прямо и налево – кухня. Там сидит рыжий кот и стоят две женщины, постарше и помоложе. Чистят картофель, целый большой таз. Кидают в кастрюлю ведерного объема. Предлагают чаю.
Размещаться положено за великанским деревянным столом. Чай сладкий. «Как себе», — говорит женщина постарше и выставляет еще грушевое варенье. Кухонная мебель бирюзового цвета, ручки сверкают золотом. Кран тоже сверкает. Расписано меню на неделю. Сегодня пятница. На завтрак была манная каша, на обед – гороховый суп, на ужин – каша пшенная.
— Мы сами всё делаем, — говорит Лена, что помоложе, — готовим, убираем. Утром мужчины уходят на работу, а мы тут. На звонки отвечаем, объясняем наши правила.
Очень тепло. И пол с подогревом. Светлая плитка скомбинирована с узорчатой в разных сочетаниях. Приезжает старший Сергей. Джинсы, свитер в мелкую полоску. На шее — массивная цепь. Сломанный нос боксера. Протягивает руку (золотой перстень плюс браслет), начинает говорить.
Говорит, что сам прекрасно знаком с трудными жизненными ситуациями. Употребл*л одно время психоактивные вещества, дошел чуть не до края. Помогли добрые люди, от края оттащили.
И тогда Сергей решил сам стать добрым человеком. А то чего он?
Одновременно мы гуляем по дому, меньше всего похожему на социальную гостиницу в общепринятом представлении. Громадная ванная комната, золоченые краны, зеркало, угловая купальная чаша с гидромассажем. Через маленькие квадратные окошечки видно улицу Малахитовую и её окрестности.
— Я так считаю, — говорит Сергей, — что человеку в трудной ситуации нужна именно такая роскошь. Вот он пришел, грязный, оборванный, а я ему – раз, и лучшее полотенце, и индивидуальный бритвенный станок. Вчера вот благотворители из «Золотого яблока» дали пять ящиков жидкого мыла с яблоковым ароматом. Плохо ли, отмокнуть в яблочной пене? Он, может, год на асфальте спал, об него ноги вытирали, выносили отовсюду на пинках, а тут заживет как король...
Зал площадью не менее пятидесяти метров. Одновременно работают два телевизора, кожаный диван, три железные кровати расставлены буквой «т» и застелены шерстяными одеялами. Лежат личные вещи, носки стопочками, спортивные штаны. Постояльцев нет – на работе.
— У меня три правила, — продолжает Сергей, — точнее, четыре. Не пить. Не материться. Не скандалить. Работать. Работать — обязательно. Вечером молитва. Иногда батюшку привозим, чтоб тут кое-кого просветил. А психолог мне никакой не нужен, я сам кому хочешь психолог. С каждым договориться могу.
Мы сразу верим, что Сергей может. На стенах выписаны картины в барочном стиле. Лепнина с позолотой. Сводчатые окна для верности зарешечены.
Еще одна комната – двухъярусная кровать и три обыкновенных. Эта гостиница может вместить до 25 человек. В холодный сезон людей больше, что вполне объяснимо. Иной постоялец на ночь останется, иной задержится намного дольше. Есть один, который живет здесь уже год и три месяца.
— Договариваемся, устраиваем, ходатайствуем, — поясняет Сергей. — Если надо документы восстановить, восстанавливаем. Чтобы у человека был социальный пакет, чтобы он мог заявить о себе: я гражданин России. Людей к нам много идет, и днём и ночью. Старики часто идут, даже инвалиды. Несколько раз таких перевозил на улицу Мостовую, где находится социальный государственный приют. Там для них больше возможностей, есть врачи. Мы вообще сотрудничаем, когда у них на Мостовой нет мест, они к нам людей отправляют.
 ...Лестница с ажурными коваными перилами ведет на второй этаж. Мансардные окна позволяют видеть реку Самарку в нарядно заросших берегах. Сверху это выглядит очень красиво, если не обращать внимания на мусор и деревянные домики-развалюхи местных жителей. Для совершения снимка окно открывается, и снизу явственно доносится шум строительных работ. Вот сверло, вот тормозит тяжелая машина. Вот прораб кричит, не различимый в своей каске и спецодежде среди желто-оранжевых листьев. Стараемся сориентироваться на местности – ага, вон там вокзал, а там – автостанция «Аврора».
— Благотворители нам помогают, — продолжает рассказ Сергей, — и частные предприниматели, и коммерсанты, и большие предприятия. Хлебозавод нам хлеб отпускает по 12 рублей за килограмм. Ничего, живём помаленечку! Магазин, например, секонд-хенд, вещи просто так отдает. Иногда банкир какой-нибудь звонит: давай, говорит, Серёга, я тебе денег переведу в твой фонд. Всегда отвечаю: не нужны мне деньги, лучше купи чего надо и привези. Крупы привези, молока, трусов-носков, картошки! Себе я сам всегда заработаю, в других местах кормлюсь, слава Богу.
А здесь у нас в основном мужской контингент, женщин мало. А и правильно, я считаю. Недавно мать привезла сына: «Оставьте его у себя, наркоманит по-черному. И не отпускайте никуда!» А как я не отпущу? Силой никого не держу. Человек, если захочет, что угодно сделает, хоть с ломкой, хоть с похмелья. А не захочет – ну, что же? У нас один жил, из Новокузнецка пешком пришел. Через всю Россию, а?
...На втором этаже – женская комната. Фреской – тюльпаны на стенах, плюшевый медведь с голубым бантиком в углу. Розовая органза штор. В холле работает стиральная машина промышленных размеров. Рядами выстроены сушилки, расправили крылья. Доминирует многоярусная люстра. Дамская ванная оформлена в алых тонах. Душевая кабина, благотворительное мыло. Змеевик сверкает хромом.
— Тут ведь как? Живет-живет человек, вкалывает нормально, а потом – хоп, сорвался, напился — и понеслась. Уходит от нас, через пару недель возвращается: «Прости, Серёга». Ну, а я что? Прощаю, конечно. Один такой раз восемь ходил туда-сюда. И это не предел.
...На обеденном столе накрыт обед для присутствующих. Несмотря на заявленный в меню гороховый суп и кастрюлю начищенного картофеля, на тарелках дымятся пельмени. Может быть, это не обед, а второй завтрак? Молодая Лена показывает фотографии, размещенные в социальных сетях. Ей жаль, что мы не увидим всех ребят. С другой стороны, им же нужно когда-то работать. Рыжий кот, равнодушный к пельменям, выходит на террасу. Сам Сергей живет не здесь, но держит себе комнату. Если что, вполне может остаться:
— На террасе мы летом сидим, стол выносим. Соседи не то что ругаются, а очень ценят моих мужиков. Тут в округе старики да старухи. Руки-то рабочие нужны. Вот мои там и пашут, бывало, целый день, какой-нибудь сарай за так разбирают.
...Опять начинается дождь. В дождь осень всегда выглядит хуже, зато пахнет лучше.
— Ну так что, — говорит Сергей, — напишете за нас? Может, полезно кому будет. Мало ли что? С человеком всякое может случиться. А мы тут...
Выходим на улицу Малахитовую. Такой уж город – Самара, попадаются в нем, на первый взгляд, никому не известные улицы. Пешком идем до Самарки. Пусто, сыро, прелые листья, река сейчас вообще не синяя, а цвета даже асфальта.
Из прибрежных кустов выходит, сильно покачиваясь, мужчина среднего возраста в лыжной шапке и резиновых тапках. Озираясь, утирает рот широким рукавом куртки-камуфляж.
— Двадцатью рубл*ми не поможете? – спрашивает по-доброму, но неразборчиво.
Отказываем. Он медлит, а потом идет, нога за ногу, к Сергеевым воротам и сбивчиво давит на кнопку звонка. Постукивает ногой о ногу — холодно же.
Хорошо, когда тебя снова простят. Пусть это социальная гостиница, но всё равно, значит, дом.
| |
Рейтинг: 29 | Наталья Фомина. По материалам сайта drugoigorod.ru 25.10.2017 |
суббота, 28 октября 2017 г.
Убежище для бездомных
